Радость моя, прощай
Премьера спектакля «Гроза» по Островскому. Трагедийный финал, нервы
рвутся. Кульминация спектакля – душераздирающий монолог Катерины и она
бросается с обрыва в омут.
По спектаклю актриса, играющая Катерину,
отговаривала финальный монолог на авансцене, затем подбегала к заднику и
с такого помоста метра с полтора высотой, прыгала вниз на маты, которых
зрители, естественно, не видели. Звуковик включал фанеру всплеска,
натуральная такая получалась «утопия». И там уже по-пластунски, уползала
за кулисы, и через пять минут ее, если помните, находили, и выносили на
сцену, уже как бы мертвую.
И на прогонах актриса все говорила
зав.постановочной частью, что маты жесткие и она не может, как велит
режиссер, со всего маху туда в омут-то сигать, Катерина у Островского
померла, а она – актриса, пока не собирается. А у этого других матов
нет, искал он, искал, нашел поролон – он мягкий: до пола прогибается.
Все не то.
И в день премьеры выпросил он у кого-то батут. Поставил,
доложил, актриса ручками батутик пощупала, хороший, не жесткий, полежала
на нем, все подходит.
Премьера. (ну, где-то понятно уже, что произошло, но для полноты ощущений даем финальный монолог Катерины по Островскому)
Катерина (одна). Куда теперь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в
могилу -- все равно. Да, что домой, что в могилу!.. что в могилу! В могиле
лучше... Под деревцом могилушка... как хорошо!.. Солнышко ее греет,
дождичком ее мочит... весной на ней травка вырастет, мягкая такая... птицы
прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут:
желтенькие, красненькие, голубенькие... всякие (задумывается), всякие... Так
тихо, так хорошо! Мне как будто легче! А о жизни и думать не хочется. Опять
жить? Нет, нет, не надо... нехорошо! И люди мне противны, и дом мне
противен, и стены противны! Не пойду туда! Нет, нет, не пойду... Придешь к
ним, они ходят, говорят, а на что мне это? Ах, темно стало! И опять поют
где-то! Что поют? Не разберешь... Умереть бы теперь... Что поют? Все равно,
что смерть придет, что сама... а жить нельзя! Грех! Молиться не будут? Кто
любит, тот будет молиться... Руки крест-накрест складывают... в гробу? Да,
так... я вспомнила. А поймают меня да воротят домой насильно... Ах, скорей,
скорей! (Подходит к берегу. Громко.) Друг мой! Радость моя! Прощай!
(Прыгает со всего маху вниз)
И
тут зрители, готовые было уже разрыдаться, видят Катерину, которая с
криками (неожиданно же) «Ай, Ой, ма..» раза три появляется над сценой,
хаотично размахивая руками, под звуки булькающей воды.
Никто из зрителей не засмеялся, но никто и не врубился, что за странная за такая находка режиссера.